Рассвет над бездной  - Екатерина Радион

Еще три письма были настолько подозрительно-честными, что Вив, ожидая подвоха, перечитала их несколько раз. Выдохнув облегченно, написала на обороте краткие ответы и улыбнулась: не все потеряно, есть еще честные люди.

Время тянулось медленно. Но Вивьен не давала себе слабины. Каждые пять писем позволяла пригубить терпкий вишневый сок, а на десятое откусывала от сочной отбивной. Ночь обещала быть долгой, заряд бодрости и позитива ей еще пригодится. Запоздало подумав о том, что стоило бы попросить себе кофе, зарылась во вторую по важности стопку – средние поставщики.

К ее радости, обмана тут не было. Но объем работы оказался не меньшим. Они отчаянно торговались за каждую монетку, пытались добиться более выгодных условий. Пришлось вспоминать уроки отца и давать твердые и решительные ответы, каждый из которых предварительно подкреплялся расчетами. В глубине души Вивьен была на стороне торговцев и старалась не обидеть их. В то же время гордость требовала стоять на страже компании Кристофа. Ей казалось, что она балансирует над бездной чужих интересов, оттого было еще увлекательнее добраться до стопки с мелкими торговцами.

Контракты незначительные, но Вив знала, что даже такой, казалось бы, скромный договор может привести к чему-то большему, и отнеслась к ним со всей внимательностью.

За окном успело потемнеть, звезды бисером высыпались на бархат неба, а Вив все так же корпела над бумагами. Горничная заработалась настолько, что не заметила, как дверь тихо открылась и в комнату вошел мужчина в поварской форме.

– Леди Вивьен? – осторожно позвал он.

Вив вздрогнула, поспешила перевернуть письмо чистой стороной вверх и с опаской посмотрела на незнакомца.

«Только этого не хватало! Украдет письма, мне потом головы не сносить! Не простит, обвинит во всем меня, да еще скажет „я же говорил, что на острове всего четыре человека!“»

– Простите, что потревожил. Просто заметил, что время уже позднее, а у вас в окне все еще горит свет. Я принес вам бодрящего чаю.

Посмотрев на него с прищуром, Вивьен невольно напряглась и подтянула к себе самые важные письма.

– Кто вы? – строго спросила она, буравя незнакомца взглядом.

– Ох, простите мое невежество. Я Ганс, повар его светлости.

Говорил он уверенно, и Вив поверила этим словам. В конце концов, выглядел мужчина добродушным. Нельзя желать зла, когда у тебя такие светлые глаза. Не бывает такого, плохие мысли всегда оставляют свой отпечаток.

– Благодарю, поставьте на стол, – ответила излишне сухо, и повар недовольно покачал головой.

– Зря вы так на него злитесь.

– На кого? – удивленно спросила Вив, наливая терпкого отвара в чашку.

– На герцога, – ответил повар, садясь без приглашения в кресло напротив.

– Делать мне больше нечего, тратить свое время на этого самодовольного индюка! – выпалила и прикусила язык.

«Только попробуй ему рассказать! Не губи!» – читалось во взгляде горничной.

Ганс рассмеялся.

– Да, пожалуй, это прозвище ему очень подойдет. Вот только не надо злиться все равно. Наш герцог определенно даже не меньшее зло в этом мире. У него доброе сердце.

– Я заметила, – буркнула Вив. – Пообещал сто писем, а принес под триста! Да еще и деловые вперемешку с личными.

– Он верит в вас. Не подведите его.

Вивьен фыркнула, беззвучно опуская чашку на блюдце.

– Что еще? Это он вас послал? Не отпирайтесь. Что ему нужно?

– Герцог спит. Впервые за долгое время крепким и спокойным сном. Еще раз прошу не злиться. У него тяжелое детство. Отца Кристофа сложно назвать мягким человеком, уж поверьте мне… Впрочем, это не то, что я должен вам рассказывать. Позвольте откланяться, – отвесил шутовской поклон и вышел за дверь.

«Ну и что мне со всем этим знанием делать, а? Как будто мне легче должно стать. Хотя чай, надо отдать должное, бодрит».

Хвост тридцать второй

Гора работы с горчинкой

Когда за окном стало светать, Вивьен закончила перебирать личные письма герцога. Читать текст она не решилась, отсортировала по отправителям в надежде на то, что ничего не напутала, и Кристоф будет доволен. Генеалогические древа дворян, старательно вдалбливаемые матушкой в головку юной возможной наследницы, кружили перед внутренним взором Вивьен. Вельможи корчили смешные рожицы, пытались вылезти из миниатюрных рамок и что-то ей рассказать, но Вив настолько устала, что стянула с себя платье, бросила его на пол и рухнула в мягкие объятия перины.

Ей казалось, что нет ничего слаще, чем крепкий сон. И плевать, что скоро рассвет, обещающий головную боль. Сил перетерпеть и лечь позже не было. Зарывшись под одеяло, она провалилась в сон без сновидений, из которого ее бесцеремонно вырвали спустя пару часов.

– Просыпайся, Вивьен Кальен, новый день настал, – герцог без церемоний вошел в ее комнату, демонстративно громко хлопнув дверью.

Вивьен мысленно застонала. Ей казалось, что вместо мозгов у нее кисель. Хотелось швырнуть в незваного гостя туфелькой, как сделала одна из героинь женского романа, но Вив понимала, что это не поможет. Матье не из тех, кого остановит такое поведение, скорее разозлит и раззадорит, но никак не заставит уйти.

Пробурчав что-то недовольное, Вивьен поглубже закуталась в одеяло, отчаянно желая, чтобы Кристоф провалился в Бездну. Но герцог что-то говорил и исчезать не собирался.

– Хм, неплохо. Я думал, ты не справишься. – Скрипнуло кресло, проезжая по полу. Герцог вальяжно развалился в нем и принялся перебирать письма.

Горничная считала про себя. «Один, два, три… матушка говорила, что уснешь, если дойдешь до тысячи. Четыре, пять, шесть… Уходи уже, скорее. Не хочу тебя видеть! Я устала! Это была долгая ночь!»

– Вивьен! Просыпайся.

– Не хочу, – через силу выдавила из себя горничная.

– Как так? Утро же! – с издевкой спросил герцог.

– Я всю ночь их разбирала. Неужели я не заслуживаю пары-тройки часов отдыха? – недовольно спросила Вивьен.

– Вообще-то не заслуживаешь.

«Да как он смеет! Я так старалась для него, себя не берегла, работала, а он!» – Вив задохнулась от такой наглости герцога и невольно сжалась в комок, почувствовав себя беззащитной и бесполезной.

– Вставай. Или я тебя за волосы вытащу, – сурово потребовал герцог.

Сердце Вивьен заколотилось в груди. Плевать, десятки раз плевать на то, что он может увидеть ее голой. Это можно пережить. А вот если он узнает, что она скрывала от него побои, может быть плохо. А она точно помнит, что, умываясь перед сном, как ни старалась, все же повредила свой макияж.

– Я не буду…

Не успела договорить, как сзади подошел Кристоф и ловким движением посадил ее в постели.